***

Эльфы любят столетиями вести летопись, как прекрасно они провели тот или иной день, а потом гордо называть это книгой. «Достояние. Наследие. Многовековая мудрость», - какие громкие слова произносятся в адрес этих тетрадок в десяти томах.

- Мы – величественный и грациозный род, но, как по мне, слишком уж унылый, - однажды сказала я своей наставнице.
- Что за вздор? Ты не гордишься своими предками? - воскликнула та, окинув меня осуждающим взглядом.
- О том я и говорю, миледи... – вздохнула я. – Нет бы шмякнуть меня указкой по голове, а Вы все изысканные речи ведете... Перворожденным дана великая сила, но мы веками задираем нос, мол, нам не до того.
- Время эледрим ушло. Нельзя вершить судьбу Средиземья только силами эльфов, - процитировав Владыку, наставница продолжила урок истории.

Я сложила руки на столе и уперлась в них подбородком. Все мои мысли были о лесной прогулке, запланированной сразу после учебной пытки. Едва мне представилась заросшая тропинка вдали от дома, как в очередной раз посыпались наставления об осанке и внимании.

Я родилась в Имладрисе, или, как его называют люди, в Ривенделле. По обыкновению, отец дает имя, указывающее на происхождение ребенка, но мама, глядя в мои зеленые глаза, всегда говорила, что видит в них огонек. Должно быть, потому она назвала меня Эйнвил. Это имя также корнями происходит от эльфийского Nuvanna – т.е. «лес надежд». Так она говорила. Возможно, прозвучит глупо, но мне кажется, игра этих слов сыграла немалую роль в моей дальнейшей судьбе: едва начав самостоятельно ходить, я предпочла дикие леса эльфийскому дому, и, воистину, питала грандиозные надежды. Я верила, что однажды стану прославленным летописцем, и мое имя будет звучать в самых потаенных уголках Средиземья.
Конечно, эти мечты никто не воспринимал всерьез. Меня обучали искусству, истории и врачеванию. Окруженная лаской и заботой, я старалась быть прилежной ученицей, однако, то и дело, получала оплеухи за непристойное поведение, в частности, за небрежный вид и «дикарские» побеги в лесную чащу. Моему сердцу было чуждо стремление к эльфийскому совершенству. Это в первую очередь, огорчало мою мать, чье имя я больше никогда не произнесу.

***

При всем моем радушии, я редко кого подпускала к сердцу. Даже близкие мне люди всегда были не ближе вытянутой руки. Однако письма с приглашениями на свадьбы друзей приходили чуть ли не регулярно, и моя женская натура тоже потянулась к брачным узам. Я не была обделена мужским вниманием, но, все же, хотелось обзавестись своим семейным гнездышком, возделывать почву и собирать урожай, растить детей, ждать мужа из военных походов. Стремление к подвигам у меня по жизни стало в дефиците, и подобная участь представала как наилучший дар.

Остановив выбор на военачальнике Рохана, я принялась вить свое счастье. То было не простой задачей, покуда он мог жениться на чистокровной женщине соответствующего рода, согласно законам его клана.
Упиваясь любовными чувствами, мы приняли решение, что нас это не остановит, и мы провели тайный обряд бракосочетания.
Я обосновалась в доме мужа и стала хранительницей очага. Сбылась мечта.
Однако все мои надежды имеют странную привычку: рассыпаться в пыль, едва реализовавшись.

Ослепленный любовью ко мне муж желал детей, которых я так и не смогла ему подарить. Это уязвляло его гордость, и он начинал верить, что это проклятие за нарушение священного обета, данного перед кланом. Он начал подолгу пропадать в военных походах, наши встречи все больше наполнялись холодом, пока в один ничем не приметный день любовь ни обернулась ненавистью. Вероятно, в этой истории приложил руку его командир, которому муж меня однажды представил. Возможно, все дело в случае. Возлюбленный обвинил меня в причастности к древнему злу. С криками, что я затуманила его разум, он изгнал меня из своего дома, и больше наши пути никогда не пересекались. Разве что, единожды я повстречала нашего общего знакомого (из содружества мужа), где меня радушно приняли. Тот сообщил, что за пару недель до этого видел его в очередном походе.

Противоречия правили моим миром. Мечты оборачивались карой. Надежды ускользали, оставляя после себя лишь пустоту.

Я не стала придаваться горю и сделала вывод, что не все созданы для любви. Такова моя участь: скромная жизнь в лесах. Это мне и в радость, и по карману. Никаких забот, никаких ограничений, никаких осуждений.
Время от времени я наведывалась в Бри. Заводила новые знакомства, иногда случались недолгие романы. Я более не могла относиться к этому серьезно. Дружба всегда длится дольше возвышенных чувств. Некоторые мои друзья признавались мне в нежных чувствах, и это мгновенно портило все. Кто-то называл меня сердцеедкой, кто-то – вертихвосткой. Ни на какие названия я не держала обиды, хотя бы потому, что изначально заявляла о своих намерениях и не подавала повода для лишних мыслей.

Братство Волка

Мои странствия привели меня в Арчет. Шла тяжелая пора для маленького городишка. Здесь нашлось применение для знаний врачевания и целебных трав.
Познакомившись с одним из бродяжников, отправилась с ним в Ангмар, где и вкусила истинный ужас и опасность. Сторонясь границ Эриадора, я побывала в
Форохеле и Эвендиме. Эти земли мгновенно стали любимыми моему сердцу. На просторах Эвендима я нашла свое место – на просторах лугов, в старинных фортах, в серебристом озере... В опасном мире людей, чья жестокость и на толику не сравнится с эльфийской.
Именно здесь, в Тиннудире, 3,5 года назад, когда рассвет только начал прогонять ночную прохладу, и дождь звонко чеканил по каменной дороге, мой взгляд остановился на седобородом гноме Стреро. Точнее, на его эмблеме Братства Волка. Я подошла к нему и, расспросив о братстве, поняла, что хочу стать частью великой волчьей стаи.

Гном расспросил о моих способностях и талантах. Ответить было нечего. Все, чему обучали меня эльфы, давно было позабыто. Я всегда была бродягой без знатной фамилии. Лесным ветерком, скитающимся по землям Эриадора. Обыкновенным человеком под внешностью эльфийки.

«Это все, что умею!» - показав ему свитки со своими записями, я улыбнулась во все зубы.
«Что же, возможно, тут есть на что посмотреть,» - великодушно рассмеялся Стреро и предложил посидеть с ним у костра.

Он ознакомился с моими работами, похвалил стиль написания. Я честно призналась, что медленно продвигаюсь в развитии боевого навыка, но, несмотря на мою бесполезность, гном устроил мне встречу с вожаком. Гауронд расспросил обо мне и поведал о волчьих порядках, Энриэн - познакомила с членами Братства.

Стая была приветлива ко мне и приняла в свои ряды. Собрания, выезды, конкурсы, концерты... Жизнь стала более насыщенной, я приобрела семью и стала менее одинокой. Позднее у меня появился преданный питомец - черный ворон по имени Хок.
В виду того, что я сторонюсь войны, меня планировали поставить летописцем Братства. Однако месяц за месяцем все превращалось в привычку, в то время как набирала обороты параллельная жизнь за пределами средиземных провинций.
Потеряв вкус жизни в этих краях, я постепенно и незаметно исчезла.

Одно время я возвращалась. Скучала по близким, скучала по полюбившимся просторам. Но с каждым новым днем в округе становилось все тише и менее людно. Даже ветер, казалось, перестал холодить лицо. Мои исчезновения стали регулярными и с каждым разом длились дольше, а появления стали реже. Я странствовала себе в неприметных уголках мира, останавливалась в местах, которые никто никогда не отмечал на карте. В конечном счете, я испарилась почти на целый год.

«Как же я соскучилась», - подумала я, шагая по улицам Бри.
На тот момент мне самой тяжело было понять, вернулась я или нет. Ни одного знакомого лица. Даже улицы стали какие-то чужие. Местные вели обыденные
разговоры о чем-то, что я даже себе не представляла.
Давний знакомый. Слава Валар, есть надежда.

Собрав несколько монет за лесную добычу, я отправилась в дом Содружества. Сердце застыло, когда я проходила через великолепные двери обители.
Как раз, собрание!
«Горячо приветствую, стая!» - радостно воскликнула я.
Меня поприветствовали: кто – поклоном, кто – учтивым кивком, кто – приветливым махом, - после чего снова сосредоточились на делах. Я подошла ближе, постаралась вникнуть в суть разговора и среди новых лиц обнаружить давних знакомых, кто помнил бы меня. Безуспешно...
Несколько дней я пыталась освоиться. Выбираясь на светские мероприятия (преимущественно в Бри), снова наталкивалась на незнакомые лица.
Набралась лишь пара человек из прошлого. Братья и сестры же удивленно восклицали, обнаруживая, что я – старожил в Братстве. Я и сама была не меньше
удивлена, когда не нашла некоторых своих заметок и старых предложений в библиотеке.

Посетившая мысль об уходе из Братства крепко засела в голове. Решив, что толку от меня уже не будет никакого, стала обдумывать, как покинуть родные ряды. Я поняла, что сама снять с себя эмблему Волков не смогу, и стоит обратиться к предводителям, чтобы они лично воплотили мое исключение.
Предавшись меланхолии, я на удачу подкинула в Братстве предложение встретиться в таверне и выпить по кружке эля. Двое с радостью согласились. Мы расположились в дальней зале «Гарцующего пони» и завели душевную беседу, рассказывая о себе.
Один Волк нас вскоре покинул, со вторым же я разоткровенничалась и поделилась мыслями об уходе. Может, дело было в эле. Может, сыграла роль душевная атмосфера. Волк отговорил меня от этой мысли. Этим Волком был Митхельм. Он убедил, что не желал бы моего ухода, и его настойчивость придала мне новых сил. «Воистину, когда я отказывалась предпринять попытку?» - заключила я.

Я принялась за старую идею вести летопись Братства. К Волкам успела привыкнуть и даже сдружиться. Вновь стала, по возможности, посещать собрания, отстаивать честь Братства на светских мероприятиях, присматривать новобранцев. Собратья стали сопровождать меня в походах. Воренлай буквально
вытащил меня в Рованион, и так я впервые побывала за пределами Эриадора. Спустя долгое время я, наконец-то, повысила дан опытности и увидела воочию земли, о которых читала в книгах.

Моим вдохновителем стал Митхельм, в которого я отчаянно влюбилась. Он показал мне недры Мории, открыл красоту Лотлориэна и стал моим защитником в новых свершениях. "Ветерок" - так он называет меня, когда по близости нет чужих ушей. Терпеливо относясь к моему непостоянству во всем, он назвал меня Эйнвил Бриз. Так я обрела свою фамилию.
 
Побывав на репетиции нашего оркестра, я вновь вернулась к упражнению в музыке. Ар-Мернеит обучила меня игре на арфе и стала моим наставником в искусстве. С тех пор, я каждый вечер тренируюсь в надежде, что наставница будет мной гордиться.

Мое будущее, как и всегда, туманно. Настает пора, когда я вновь размышляю об исчезновении. Сейчас все стало иначе, и появилось слишком много всего, чтобы легкомысленно это бросить, не оглянувшись. Ветер во мне то утихает, то снова бушует, и я еще никогда не противилась его направлению... но сейчас...  Сейчас я с радостью принимаю перемены.